Наш Дальний Восток

Шрейдер Д.И. Наш Дальний Восток : (Три года в Уссурийском крае). Санкт-Петербург: А.Ф. Девриен, ценз. 1897.  XII, 469 с.: ил., 1 л. карт. 

В художественном издательском коленкоровом переплете с золотым и красочным тиснением по крышкам.

Первое и единственное издание. Всестороннее иллюстрированное описание жизни Приморского края, самое значительное и свежее для своего времени и составленное всего через 36 лет после образования Приморской области.

Давид Ильич Шрейдер, сотрудник “Русских ведомостей” провел в путешествиях по Дальнему Востоку три года, с 1891 по 1893 год, публикуя отдельные очерки в своей газете. Главным итогом его путешествия стало всестороннее, подробное и доступное описание местной жизни, практически неизвестной жителям европейской России. В своей книге он подробно описал жизнь во Владивостоке и окрестностях, быт и взаимодействие разных слоев населения, торговлю и сельское хозяйство, речной промысел и мореходство, пересказал многочисленные местные истории и комические случаи. Значительная часть книги посвящена общению с местными жителями: старожилами и новыми переселенцами, китайцами, корейцами, орочами. Отдельная глава посвящена “русско-китайскому диалекту”. Приводится множество сведений об истории освоения региона, его географии, флоре и фауне, различных промыслах, обычаях и поверьях, преступности и каторге. Автор описывает окрестности озера Ханко, берега Уссурийского края, заливы, долины рек Суйфун, Сучан и Венцзи. В свое время издание было призвано познакомить жителей Российской империи с новым регионом, теперь же это богатейший источник по истории Дальнего Востока.

“Тридцать шесть лет тому назад нога европейца еще не ступала по этим местам. Там, где теперь с утра до вечера снует и толпится народ, — стояла угрюмая, вековая, дремучая тайга. Там, где слышится ныне человеческая речь, — раздавался лишь, время от времени, грозный рев царя местных лесов, — уссурийского тигра. Гладко-зеркальных, светло-лазоревых вод владивостокского рейда не бороздили в то время носы пароходов, катеров и шаланд (корейские парусные суда), не оглашали своимим свистками и грохотом железных цепей корабли европейцев. Мертвенно-тихо и глухо было в этой приглубной впадине бухты. Лишь изретка забегал сюда из Японского моря шальной кит “поиграть”, да забредала порою в погоне за несчастной жертвой акула”.